Эти три слова, написанные рукою великого писателя, о нашем городе цитируются по поводу и без повода. Какое счастье, что Чехов, обладавший острым взглядом и удивительным чутьем на любую пошлость, написал эту фразу. Никак не получается переступить ее многочисленным желающим стереть с лица земли старый Верхнеудинск. Как только не охаивают дореволюционный город, утверждая, что он не имеет собственного лица, его архитектура не представляет эстетической и архитектурной ценности. Спасибо, Антон Павлович, один только слух, что вы останавливаетесь в «Пти-отеле» спас его от сноса. И все же осталось только три слова. Мы не можем увидеть чеховский Верхнеудинск. До строительства железной дороги город менялся медленно и вполне уместно привести описание Верхнеудинска, опубликованный в популярном журнале «Нива» анонимным автором в 1882 году: «Верхнеудинск – один из лучших городов нашего далекого Забайкалья. Раскинутый на правом берегу Селенги он занимает не особенно большую площадь, образуемую с одной стороны Селенгой, с другой притоком – Удой и с третьей – песчаную возвышенность, на которой растет некрупный сосняк. Самый город состоит из трех частей: собственно города, Заудинской слободы и поселка, лежащего в нескольких верстах, вверх по Селенге.

...До образования же Забайкальской области, т.е. до конца 1851 года, Верхнеудинск считался окружным городом Иркутской губернии. Общий вид Верхнеудинска довольно красив; улицы широки и расположены довольно правильно, исключая одну Подгорную, которую самые условия местности не позволили вытянуть в одну прямую линию. Несколько десятков лет тому назад здесь было озеро и поэтому в народе эта местность до сих пор называется Мокрой Слободой, действительно после дождя оправдывающая свое название. На большой центральной площади в каменном двухэтажном здании помещаются присутственные места Верхнеудинска: городская управа, казначейство и земский суд. Другая площадь – базарная, где кипит особая торговая деятельность во время здешней ярмарки, продолжающаяся от 26 января до 6 февраля, на который съезжаются не только жители Верхнеудинского округа, но даже Баргузинского и Нерчинского. Из более замечательных городских зданий кроме гостиного двора, особенное внимание заслуживают некоторые здешние церкви по своей старинной, затейливой архитектуре.

Самая древняя церковь в городе была Спасская, деревянная, построенная около самой горы. Теперь на этом месте, где она стояла, поставлен крест, и вся эта местность находится во владении одного частного лица. Здешняя соборная церковь выстроена в 1741 году, а Троицкая кладбищенская в 1809 году. Жителей в Верхнеудинске до четырех тысяч: это преимущественно мещане и казаки. Мещане занимаются мелочной торговлей или обменом товаров в Чите и Кяхте. Кроме того, многие из них разъезжают по местным селениям и ведут бойкую торговлю омулями, так как омули вместе с кирпичным чаем составляют главную пищу здешнего простолюдина. Казаки занимаются хозяйством, извозом и продажей дров» многие отрасли торговли находятся в руках евреев, которые теперь успели пробраться даже в самые дальние уголки Сибири. В окрестностях города существуют заводы: мыловаренные, свечные и стеклянные».

За полтора года до Чехова из Москвы до Читы проехал другой доктор – Петр Семенович Алексеев (1849-1913), следовавший на новое место службы областного врачебного инспектора. Он полностью повторил маршрут Чехова, правда в два этапа, сначала до Читы, а впоследствии и до Сахалина. Но это было позже. А зимой 1859 года он подъезжал к его окрестностям и Верхнеудинску, о котором писал:

«В город Верхнеудинск, последний город на нашем пути, мы прибыли утром. Песочные холмы вокруг Верхнеудинска и крупные яры, на которых он стоит, были совершенно бесснежны. На желтых песках зеленели вокруг огорода сосновые боры. Здесь характер местности сравнительно с западно-сибирскими был совершенно иной и своеобразный; только тут для нас началась Азия. Контуры горизонта были резки, дали казались ближе от чистого воздуха, воздуха сухого, морозного, лишенного пыли и влажных испарений. Горы были остроконечны, синели конусами; плоскости между ними имели волнистый характер; пустыни среди горных цепей, хребты и остроги их окружали то малые долины, то долины необозримые, с еле видимым на горизонте зубчатым краем, образуемым хребтами.

Тут, около Верхнеудинска, начало плоскогорья Центральной Азии, здесь через степи южного Забайкалья переход в Монголию и Тибет. Некоторый характерный оттенок великих пустынь в центре азиатского материка заметен уже здесь: кочевья заменяют селенья, скотоводство преобладает над хлебопашством, озера становятся солончаковыми, травяная растительность заменяет древесную, голые пустыри отделяют тучные пастбища от диких падей, тайга сухая, тундры нет.

Верхнеудинск – город правильно расположенный; он не весь деревянный как большинство сибирских городов; кирпичные здания разнообразят и как бы оживляют и разукрашиваю общий вид. По улицам Верхнеудинска у нас расхаживает разноплеменная толпа: встречались буряты, китайцы, семейские, раскольники. Буряты в цветных долгополых полных шубах – «татарлыках» и меховых шапках, подвязанных под подбородком – «малахаях» разъезжали в двуколках, запряженных волами; это были первые истые азиаты, виденные нами в Азии после татар под Томском».

Через год после Чехова город посетил цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай II. Сопровождавший его князь Эспер Эсперович Ухтомский отметил: «Красивый сам по себе со множеством каменных белых зданий город принял совершенно праздничный вид».

Посетивший в эти же годы наш город журналист Сигизмунд Николаевич Бродович писал: «На следующий день мы прибыли в Верхнеудинск…Улицы чистые, мирные, дома большей частью деревянные, но содержание опрятно. Жители города преимущественно русские и буряты. Несколько десятков китайцев заняты торговлей. Женская прогимназия, несколько начальных школ и уездное училище просвещают детей более зажиточных обывателей. В приходе обучаются дети преступников и самого бедного класса верхнеудинских жителей».

Но, пожалуй, самые близкие и по времени, и по духу описанные чеховского Верхнеудинска оставил ссыльный Моисей Аронович Кроль (1862-1942), переехавший в наш город из Селенгинска в 1892 году, через два года после Чехова.

Он написал: «После Селенгинска Верхнеудинск мне показался большим городом. В нем числилось около восьми тысяч жителей; на некоторых улицах и на центральной площади имелись большие двухэтажные здания. В городе было много лавок и три больших универсальных магазина, где можно было найти рядом с дегтем, грубой посудой, керосином и т.п. хорошую мануфактуру, кружева, серебряные и золотые вещи, парфюмерию и т.д.

В Верхнеудинске жило довольно много богатых людей, которые устраивали свою жизнь с большим комфортом. Город обладал весьма благоустроенным клубом, а также солидной библиотекой. В клубе нередко устраивались концерты и спектакли, давались балы. Туда охотно наезжали гастролеры, которые встречали хороший прием и делали недурные сборы. Имелись в городе две гимназии – одна мужская, другая женская. Пропорционально с количеством населения в городе было много интеллигентных людей: врачи, учителя, инженеры, чиновники, судьи и т.д. Словом, этот небольшой по своему культурному уровню, своему благосостоянию и благоустройству далеко оставил за собою много провинциальных городов европейской России.

И что было всего примечательнее, что в Верхнеудинске не было и следа той апатии и затравленности, которые наблюдались в то время во многих российских провинциальных городах. Последнее явление объяснялось большой независимостью характера сибиряков и особо развитого у них чувства собственного достоинства.

Что же касается материального благополучия верхнеудинцев, то оно было обязано той роли, которую Верхнеудинск играл в экономической жизни населения всего округа. Верхнеудинские торговцы снабжали необходимыми товарами не только городских жителей, но также население многочисленных улусов и русских деревень, как близких, так и довольно отдаленных, экономически тяготевших к Верхнеудинску. Это означало, что город обслуживал не восемь тысяч жителей, а во много раз большее количество».

Таким был Верхнеудинск, когда через него проехал Антон Павлович Чехов. Город действительно был «миленький», красивый, чистый и довольно культурный. Увы, в наше время его всячески охаивают и предлагают снести, оставив одну улицу на отшибе. Поэтому возможно и не вспомним о 120-летнем проезде Чехова через наш город, не провели ни одного значимого мероприятия, даже в юбилейный для писателя год. Впрочем, он еще не закончился.

Виктор Харитонов